Рано утром мы поднялись, желая не оставаться в столице на день президентских выборов, чтобы поехать в городок Амбатолампы, в 70 км к югу от столицы. Там мы надеялись сесть на железную дорогу и проверить, ходят ли хоть какие-то поезда на юг (в Анцирабе), либо на север, и ездят ли на них местные жители, а если да, то и составить им компанию. В ожидании же поезда можно было проследить, как происходят выборы в провинции. Нас было шесть человек (я, Игорь Лысенков, Петр Лагуткин, Катерина из Пензы, Антон Ваганов из Боровска и Александр Фабиянский из Воронежа – последние два человека мне ранее не были известны). Остальные участники Мадагаскарского проекта где-то катаются, по разным сторонам острова.
*20, 21, 22 и 23 декабря, дни летнего солнцестояния в нашем полушарии, имеют примерно одинаковую продолжительность светового времени, поэтому я и назвал день 20 декабря самым длинным; 21, 22 и 23-е имеют примерно ту же продолжительность, после чего дни у нас начнут укорачиваться.
На юг нам нужно было ехать, в принципе, от автостанции Фасан-Карана. Мы живём удобно на севере города, и рядом в 1 минуте ходьбы есть одна автостанция – Амбудивуна; на восток от нас, в 30 минутах ходьбы – другая, восточная автостанция. А вот до Фасан-Караны мы шли и шли, и всё её не было. Мы прошли мимо бич-района, где пролетарии низшего слоя продавали товары низшего мирового качества и нищей цены, мимо каналов и других районов, уже начались рисовые поля, где по колено в воде ковырялись жители, а автостанции всё не было, уже полтора часа ходу (8 км от дома; карта этот район не покрывала). Наконец, большим сгущением народу она показалась! Это была не очень хорошая автостанция, типа как в Кампале или даже хуже – там из грязи сразу налетели десять, пятнацать человек с воплями: «куда едем?! Анцирабе, Анцирабе!! Месье! Месье! Анцирабе!» И эти хелперы (помощники) сразу тащили нас, хватая за руки, за рюкзаки, в хаосе, к своим маршруткам, не желая слушать того, что нам в Анцирабе пока не нужно; в этом хаосе какой-то вор умудрился отцепить у Катерины поясную сумочку с мобильником и 10,000 ариари ($4). Таким образом, Катерина присоединилась к клубу «лишенцев телефонов». Судьба же телефона этого была такая: он был куплен мной в городе Сентани (Новая Гвинея, индонезийская половина) в 2011 году, после кораблекрушения с А.Потоцким, когда у меня погиб прежний телефон; после он был передарен Катерине и вот теперь на Мадагаскаре оказался украден.
Хелперы и помощники, хватая нас, проведали, что мы едем в Амбатолампы (я проговорился) и тут же подогнали нам пустую совершенно маршрутку, и тут же стали заламывать цену – никакой кассы не было видно, цены проезда – тоже. Сперва с 8000, 7000, они снизили цену до неудачно высказанной мной цены 5000 с носа (75 рублей; там 68 км езды), это я не подготовился, ляпнул ошибочно. Тут же хелперы засунули нас в маршрутку, содрали 30,000 за шестерых и счастливо испарились (выписав клочок бумаги типа «билета»), а маршрутка ещё минут двадцать-тридцать ездила туда-сюда, собирая остальных пассажиров, которых набили по африканскому стандарту довольно много. С местных жителей содрали, как позже выяснилось – меньшую сумму.
Наконец тронулись. Я забыл точно указать, что на улицах столицы, как и ожидалось, к президентским выборам было усиление бдительности. На ворах и на нас это не сказывалось, но: много ходило по улицам военных и ментов; в центре было сильно больше их, чем обычно; накануне тоже такое было, 19 декабря – расплодились. А вот мусор гниющий и зловонный постарались, хоть раз в году, подчистить. Тут в городе есть мусорные контейнеры, заваленные горами гниющего гнусного сора, который по объёму превышает контейнеры в пять раз; среди этого сора летают мухи; внутри сора роются местные предприниматели низкого ранга – ищут, чего бы найти и потом продать, или взять себе. И вот этот мусор к дню выборов постарались уменьшить, мусорные кучи уменьшились в три-пять раз, и теперь занимают только сам объём контейнеров. А на выезде из столицы маршрутку тормозили четыре раза – полицейские посты появились и там, где их не было; на въезде в Амбатолампы – опять пост. К нам, впрочем, не было ни одного вопроса.
Итак. По извилистой лесной и горной дороге, покрытой хорошим асфальтом, мы прибыли в Амбатолампы и тут же пошли на ж.д.вокзал, он был рядом. Хорошее (по афростандарту) состояние пути и рельсов сказали нам о том, что в сутки раз тут проезжает какой-либо состав. Вокзал был заперт (хотя потом оказалось – не очень тщательно), а расписание, написанное на стене мелом, относилось к ушедшим безвозвратно эпохам. Железнодорожников не было видно; поворотный круг заржавел; не стояло ни вагонов, ни локомотивов; но было видно, что что-то ездит. Мы подумали, что нужно дождаться поезда, проведём сутки в этом Амбатолампы, убедимся.
Пока пошли гулять по Амбатолампам, я скажу тем, кого интересует: тут настоящая архаика, как и в самых глухих странах Азии и Африки. Телеги, влекомые двумя волами, с большими колёсами диаметром 1 метр. Телеги, влекомые двумя мужиками, с колёсами поменьше. Рикши пешеходные, это прямо символ Мадагаскара, уже в мире почти нигде нет такого, чтобы человек шёл или бежал и вёз двухколёсную тележку с другим, более богатым человеком. Булыжные мостовые -- не для понта, а по бедности, им наверное лет 50, а то и больше.
Дальше, были такие харчевни, некоторые нормальные (по мадагаскарским меркам), а были и такие, что даже мухи брезговали там питаться! Настолько были убогие заведения. Мы, как могли, поддерживали их рублём, поедая всё самое интересное – и местный йогурт по 200 ариари (3 рубля), и пирожки по 100, и супы.
Но самое прикольное в Амбатолампах оказалось вот что. Там до сих пор распространена ручная металлургия, как в древние времена! Местные умельцы врученю отливают из металла (в нашем случае это был алюминий) – любые вещи, начиная от вилок, и кончая фигурками баобабов (не в натуральную величину), кастрюлями, номерами автомашин, и прочим.
Мы проследовали посмотреть, как это происходит – никогда я такого не видел.
Во дворе простецкой хижины, где и жил металлург, стоял сарай, в котором и производилось действие металлургии. Рядом с сараем стояла кирпичная печь, не склеенная – кирпичи зачастую падали – в ней горел древесный уголь, очень горячо. В печи, прямо среди углей, стояли керамические горшки объёмом около двух литров, в них металл, став жидким и очень подвижным, напоминал видом ртуть, но светился розовым свечением. Наверху печки одновременно варился то суп, то рис, -- чтоб не пропадать жару.
Мастер-металлист, мужичок лет 25-ти от роду, босой и довольно грязный, в сарае делал форму нужного изделия. Какие-то он делал хозяйственные предметы, и одновременно пришёл заказ отлить медаль для местных чемпионов по бегу. Макет предмета, который нужно копировать, он клал в коробку из дерева, коробка имела размер 50х50 см, она была полна какой-то, то ли земли, то ли чёрного песка. Он уплотнял в этой коробке сей предмет, и закрывал другой коробкой. Песок там был влажный (а может, и не песок то был), он увлажнял его из бутылки. Сняв верхнюю часть коробки (крышку), он получал в нижней и верхней части коробки отпечаток предмета, а сам предмет (образец) вынимал. Потом тонкой угольной пылью посыпал, как панировочными сухарями, форму предмета и вновь соединял её. Вверх прокапывал трубочкой отверстие - приставлял трубку, потом через нее и дырку в песке нальет металл.
И тут, взявши щипцами из печи раскалённую ёмкость, он шёл в сарай. Металл прямо чуть ли не кипел. Он бросал в форму небольшие частицы алюминия, они тут же таяли; а случайно упавшие угли оттуда вынимал. И, помешав кипящий металл обычной железной ложкой (ну, ложка была на деревянной длинной ручке, разумеется), вливал его в эту форму!
Через полминуты металл уже был в форме, он наступал босыми ногами на неё, чтобы уплотнить, излишек металла вытекал в дырочку. И, залив металл, уносил обратно в огонь форму. Через пару минут доставал и охлаждал изделие – и кастрюлю, и вилку, и ложку, и статуэтку с буддийским мотивом, отливал таким способом. Часть изделий выходили бракованные, тогда он их бросал опять в котелок и варил заново. У всех изделий была такая пуповина, через которую он заливал металл – это ручка, он отпиливал её.
Все, поражённые, смотрели на процесс, не отрывая глаз. Металлург даже глазом не повёл, что мы так интерсуемся. Да он и не единственный в городе, а мы не единственные зрители – я недавно читал статю о той металлургии, в каком-то журнале, на английском языка, только позабыл название города, а вот и он! Итак, мы смотрели, не отрывая глаз.
Один из нас достал монету в 2 рубля: слушай, мужик, отлей нам копию оной! В качестве взятки металлургу было выдано 1000 ариари (15 руб). Через некоторое время, на удивление, у нас в руках была новая алюминиевая 2-рублёвая монета, даже год читался (а я не верил, что будет сносная копия).
Тут я решил сделать что-то большое, но что именно? Фотоаппарат? Как-то было боязно. Решили сделать копию мобильного телефона, тем более что один у нас сегодня был украден. Ксерокопировать стали телефон с выпуклыми кнопками, принадлежащий Игорю Лысенкову (тот его купил, новый, на Мадагаскаре за 29,000 ариари взамен им утраченного). Но чтобы телефон не испортился при копировании, нужно было его как-то упаковать. Решили использовать презерватив (тот самый, что прилагался в гостинице в Морони, вот он и пригодился). Итак, безопасно упакованный телефон в презервативе был выдан мастеру-металлисту, я отдал 5000 ариари (75 рублей) за работу (наверняка было можно и дешевле, но как-то не было жалко за такое дело), и мастер взялся за работу. Он взял этот деревянный ящик-форму, засыпал этим песком, утрамбовал телефон, положил вторую часть ящика, закрыл, утрамбовал, открыл, вынул телефон; закрыл, достал металл в котелке – ах! Несколько капель расплавленного металла убежало прочь, но мастер рукой закатил эти капли обратно… Эффектно, как и бегание по углям; главное делать это быстро! – и через пару минут копия телефона опускается с шипением в воду!
Я никогда не видел настоящий 3D-принтер, который объёмные делает предметы из какой-то пластмассы, но вот и увидел! Пять минут на приведение телефона в порядок (отпилить выступающую пуповину, по которой заливался металл, и убрать другие неровности) – и у нас в руках настоящий телефон, ну разве что не звонит! Все довольны, и мы, и мастер.
К сожалению, фотографирование процесса удалось не всем: у меня заглючила флэшка на фотоаппарате. То ли от жары, то ли от многократного использования, она совсем перестала читаться – мне потом Игорь сказал, что все эти SD-карточки только два-три раза можно использовать, дальше они портятся, а у меня уже две карточки тут испортились. Наверное, климат виноват; но все фоты, кроме вчерашних, у меня уже скопированы на компьютер и на запасной диск, а фоты с металлургического процесса я попрошу у Катерины, да и прочие тоже фотографировали. Все фоты в этом посте (кроме последней) сняты ей; у остальных тоже попрошу потом.
После копирования телефона, отправились бродить по посёлку. Если бы появился поезд, мы бы услышали его за пару километров; но поезда всё не было. Как вы помните, 20-го декабря – день выборов, и местные жители выстроились очередями в избирательные участки, которых было в посёлке открыто несколько – находились они в государственных школах.
Про выборы и продолжение поисков поезда я сообщу в следующем посте!