Итак. Я надел на себя почти все одежды, и вышел на покрытый льдом грунт. Движение машин было – три машины, и я в Тигиле. Сам пос.Тигиль, по словам водителя, «какой-то стрёмный», в нём несколько четырёхэтажных домов (более облезлых, чем в Палане), школа, аэропорт, 11 магазинов, школа, котельная, сумасшедший дом (!) и собственное производство чёрного хлеба (в Палане – только белый). Ледовая переправа через реку отделяет Тигиль от зимника.
Перебравшись чрез реку, я восстал в ожидании машин, сотворив молитву ко Всевышнему, чтобы помог мне из этой дыры попасть опять в цивилизацию. Не прошло и двух часов, как мои молитвы дошли и были обработаны где следует, и получен был ответ: меня подобрал «Урал»-бензовоз, в котором ехал водитель Роман и его супруга Олеся. Шли они в Эссо, а потом в Город; городом тут называют, исключительно, Петропавловск-К.
Водители зимников – русские люди особого сорта. Они сильно отличаются от тех русских (российских) граждан, что сидят в офисах в Москве, или же в Хабаровске. Вот их свойства, описываю ниже. Так, водители эти, как правило, отличаются суровостью, говорят громко – сказывается привычка к общению в шумной кабире «Урала» или вездехода, или же кричат друг другу в пурге: левей давай!!! Ещё-ещё!!! Конечно, их речь активно сдобрена матовыми словами. Также, они почти все курят, и, очень многие, пьют спиртовые жидкости во время пути.
Водитель с женой, подобравшие меня, употребили за три часа дороги 1,5 литра алкожидкости на двоих! Причём поведение водителя не изменилось (жена несколько «утомилась»). «А это что, разве много? – удивился водитель, -- Вот у нас такие-то, выехали в рейс на трёх машинах, и взяли 20 литров спирта. Я подъезжаю, стоят все три с заглохшими моторами, в двух кабинах пусто, в третьей – наливают… Не к добру вышло, потом обморозились все, одному ноги оттяпали». А налить 50-100 грамм – это вообще простое дело, типа как чай у них, у водителей. В других регионах следовало бы остеречься, не ехать с водителями, что выпил; но тут и выбора нет, да и если даже какая-то неудача – на скорости 10 км/час не разобьёшься, разве что в снег уедешь.
Все водители на зимнике помогают друг другу, это обязательно. Стоит машина – другой остановится, спросит, не нужна ли помощь. Кто-то уехал в сугроб – другой обязательно вытащит. Если и второй упал в сугроб, подъедет третий, и так далее. Пока друг друга вытягивают, сзади все, кто едут, стоят и ждут – разъехаться непросто, обогнать совсем не везде можно. Двадцать, сорок минут задержки – нормально. Едут, видят, уже все матерятся: "ну куда едешь, гад!! ссобака, ах чтоб тебя!!" «Гад» съежает в сугроб, и уже спокойно всем миром спасают «гада».
Часто бывает, что водитель переворачивается и теряет груз, лежит на боку. Вокруг потерпевшего аварию валяются мешки с мукой, ящики с товарами, бочки с бензином, заказы для магазинов на сотни тысяч рублей. Никто эти вещи не расхищает, даже если водителя нет (поехал за подмогой, за запчастями отправился на попутке в город). Я видел несколько аварий на зимнике, да и мы могли бы тоже, ведь горки, после давешней оттепели, заледенели, хоть на попе катайся, а нам заезжать наверх в горку, с разбега: трррр! И катимся назад в сугроб, потом опять назад-назад, и опять вперёд, и опять в сугроб, но не перевернулись. А кто перевернулся, так лежит, и если нужно, то другие водители помогают поставить машину на колёса и загрузить груз, и даже водка (по словам водителей), ящики с водкой с перевёрнутых машин, никто не ворует на зимнике – чужое брать нельзя, ни огнетушителя, ни бутылки, ни коробки. И, если просит один другого привезти что-то с города, деталь какую-нибудь, то верят на слово, не требуют квитанцию или чек: сказал, что пять тысяч – значит пять, десять – значит, десять.
При этом, все эти люди, которые не расхищают частные грузы и часто рекламируют свою честность, -- не против пригреться где-нибудь, где можно найти что-нибудь государственное, и все так делают. Это не считается злом, грехом каким-нибудь. Солярка стоит 50 рублей за литр; умный шофёр достал по 20 – это нормально, что одни слили (украли), другие купили. В 2002 году, ехали мы по зимнику в Эвенкию, водители поменяли 1,5 литра спирта на 1,5 тонны солярки – это нормально, это выгодная сделка, а вовсе не спаивание коренного населения и не скупка краденого. Это здесь норма, удача, деловой подход.
Облапошить государство считается нормальным, и только плохо, когда другой облапошил его больше, чем ты. Если я унёс со стройки трубу (да кто без греха – я и сам, в советские годы, воровал на стройках рубероид и прочее, вот весь Союз и растащили по частям,…), а другой уворовал десять тысяч кубометров стройматериала, то этот другой, конечно, гад, но только потому, что он украл больше, чем я, а у меня не было возможности или умения украсть.
Взаимопомощь. Ещё раз: никто никого на зимнике не оставляет, будь то человек голодный, или холодный – довезут до домика, пересунут в другую машину, если у себя совсем тесно, отвезут в город или в посёлок, угостят. Сам, конечно, пассажир, например я, тоже должен быть готов, в мороз или вьюгу, вылезать с лопатой, или с верёвкой, и привязывать, отвязывать, ну или толкать, если машина небольшая. Но обычно такие большие грузовики, их толкать не надо, бывает нужно выйти – смотреть дорогу, как размыло, как промёрзло, проедет ли машина. Обычно грузовики идут караванами по две-пять машин, все поджидают заднего, на подъёмах и переправах, убеждаются – все ли проехали. Связи пока тут нет.
Мастера, очень изобретательные, заменить деталь, часть мотора, всё разобрать и собрать при необходимости в любом месте, без автосервиса и страховой компании, сколько я видел (не только сейчас, но и раньше) таких самоделкиных, которые в тайге, порой неделями, ждали из города (не только на Камчатке) какой-либо агрегат, делали системы блоков или подпорок, поднимали часть машины, меняли, привинчивали, попутно охотились, жгли костры… И на Колыме, и в северной Бурятии, и в Якутии такое есть до сих пор. Это уже не Европейская Россия, где на 90% территории работает мобильная связь, и есть разные автосервисы, мастера всякие, и менять двигатель в тайге никто не станет.
Водители очень сильно курят, и слушают музыку, как правило, лагерного свойства.
«Какая осень в лагеррях
Рроняет листья на запретку…» всё это выслушаешь по тридевять раз, в ушах уже сигаретный дым, маты и песни такого рода.
«Опять стучат колёса в такт,
Опять в Сибирь ползёт этап…» и всё это в каждой второй машине, или чаще.
Прямая речь, без экивоков, отличительное свойство северных водителей.
Водитель: -- А ты что тут делаешь?
Кротов: -- Я путешествую.
Водитель: А, ты еврей?
Кротов: нет, ээ… Почему?
Водитель: Все евреи всегда занимаются [какими-то странными занятиями]!
Иногда даже хорошо знакомые люди (на трассе) общаются очень на повышенных тонах. Но это тут нормально. Кажется, что готовы убить друг друга, ан нет – это просто такой тембр беседы.
Водители Севера изобретательны, я уже писал, и запасливы – у каждого в машине запас бензина, инструментов, еды на несколько дней. Все понимают, что могут застрять на несколько дней в местности, где нет магазинов, столовых. В придорожных, редких, будках или избушках – открыто: зашёл, никто не удивляется; чай, хлеб предложат, ну а также, конечно, выпить.
Движется по зимнику Урал, ползёт КРАЗ, тащится КАМАЗ, грохочет вездеход, тарахтит тяжёлый трактор. Иногда попадается сумасшедший джип, сопровождаемый матами всех водителей больших машин: «что он делает, …?» «Куда он прёт, …?» «Этот … джип уже достал меня, …!» Но когда он застряёт, ближайший грузовик молча останавливается, и вытягивает собрата, потом, поматерясь и выпив, едем дальше – в тяжёлых местах прицепляем легковушку на верёвку сзади, если сама она проехать не может через снега.
Большие деньги зарабатываются и тратятся на Севере; подвёзший меня водитель уже утопил в речках три «Урала» за свою жизнь (вконец утопил, достать не удалось); машина Урал в хорошем состоянии стоит тут под миллион рублей, но и за рейс же тоже неплохо платят. Весна – самый сезон для северного завоза: январь, февраль и март – в апреле будет уже опасно, в мае зимник уже растает, так что нужно всё завозить именно сейчас. Потом, отправляясь в Большой Мир (на материк), в отпуск, или в какие-то тёплые страны, водители Севера создают впечатление, что русские – очень грубые и опасные существа.
Сохраняя в Большом Мире свои северные привычки – громкий голос, матовую речь, способность выпить огромное количество жидкостей, прожоривость впрок, да и крупные размеры – водители тут все не тощие, и не коротышки-карлики, мелких что-то не видно! – такие люди создают мнение о русских людях, как об очень суровой породе людей. Такие когда-то освоили Сибирь и Камчатку, четыреста лет назад – не хотелось им сидеть в тогдашних офисах. Вышли наружу, и на десять тысяч километров разошлись, даже больше, на годы санного пути. Некоторые из представителей этой породы, пройдя столетия, что-то делали-винтили в Антарктиде и даже в космосе; но там мест немного – большинство-таки остались у нас на Русской Земле. И сейчас ещё такие есть – которые не пошли в начальники, не осели в офисах, как большая часть населения региона, которым нравится суровая северная жизнь, которые проявляют свою смекалку и изобретательность, и как говорится в песне
«А если и бьют, то рукой
а вовсе не заявленьем».
Постепенно, с приходом асфальтовых дорог, такая порода русского человека уменьшается в процентном соотношении, уходит дальше на север, где есть ещё реки вброд, вездеходы, охота, рыбалка – не все рыбы ещё съедены, где пригождается взаимопомощь, где вгоняют миллионы рублей в болота и тундры, и где не используются мобильники или кредитные карточки, и интернета тут тоже нет. Честь и слава такому сорту человека, который – как и другие сорта людей – нужен нашей обширной земле!
В таких местах я оказываюсь иногда, и сейчас, и двадцать лет назад, сидя в прокуренной кабине Урала, подпрыгивая на каждой кочке, на всех ухабах, я вспоминал Колыму, Эвенкию, Ненецкий автономный округ, Ямало-Ненецкий, Кольский и другое приполярье и заполярье, регионы Крайнего севера и приравненные к ним. Уже двадцать лет моим автостопным поездкам, а машины ещё встречаются все те же, и песни в них слушают всё те же. Удивительно же!
СПАСИБО вам, водители Севера, за то, что помогли мне и в этом путешествии, как помогали уже много раз! Счастья вам, лёгкой дороги, чтобы без аварий, без гололёда, и подольше держался зимник!
…В этот раз зимник, прибитый сильным морозом, был проще, чем по пути «туда». Прошло часов четырнадцать, и наш грузовик прибыл в Эссо, где я поблагодарил водителя, и мы распрощались. Это было уже раннее утро, 10-е марта. Я перебрался к Сычёвым, у которорых ночевал трое суток назад – они уже и проснулись. Из их двора сегодня утром выходила машина на Город – я пересел в неё, и к вечеру прибыл в Петропавловск-Камчатский, всего через 34 часа после выезда из Паланы, и вот пишу эти строки. Поездка в Корякский автономный округ завершена.
Запись сделана с помощью m.livejournal.com.