Кроме индуистов, Варанаси привлекает сторонников всех других религий. Здесь можно обнаружить, в видимом количестве, мусульман (когда-то они старались перевоспитать идолопоклонников, но пока не получилось), небольшую общину сикхов, имеется центр Рамакришны, огромный квартал облезлого Теософского общества, центры и ашрамы различных гуру и направлений, мне и неведомых даже. Уличные божницы содержат изображения различных божеств и людей, как уже упомянутых в моём тексте, так и не опознанных мной совершенно. Даже Компартия Индии (марксистская) с серпом и молотом имеет здесь свой офис возле Ганга – ибо Варанаси, поистине, центр всех религий и учений, сердце Индии, несколько бомжеватое сердце, или прямая кишка, что тоже почётно.
Уровень санитарии и гигиены тут, в Варанаси, на самом нижнем уровне, хуже многих африканских городов. Трудно даже изъяснить и понять человеку, не бывшему тут, какая тут помойка. Среди сотен и тысяч человеческих тел, неких лежащих, а неких движущихся, среди тысяч коров, ходящих, лежащих и питающихся сором, среди тысяч собак, подъедающих остатки недогоревших покойников, среди кур и петухов, среди нахальных обезьян лазящих и тырящих еду, среди рикш и грузчиков, среди куч разных какашек, среди стремных инвалидов и калек страхолюдных -- наблюдаются различные торговцы снедью, чаем, обедами разными, всё это равномерно перемешано в дымном воздухе и грязном городе. Почти самым чистым местом центра было кладбище, где мы ночевали; остальные места были значительно хуже, ночью были они завалены спящими бездомными людьми, днём – торговцами тысячью разных вещей. Даже весьма привыкший к азиатской толчее, грязноте и хаосе человек я, брезгливо морщился, виляя между коров, людей и их выделений, находящихся на асфальте. Дыма же тут много, оттого что жгут покойников, и недогорелые от них дрова растаскиваются тут же местными торговцами и бомжами, чтобы постоять у костерка – теплее у огня, конечно, особенно вечером и рано утром, когда зимняя температура в Варанаси падает до +10 С.
Читателю, конечно, любопытно узнать, как жгут на Ганге покойников. Это может видеть каждый гражданин. Там продают большими горами дрова; на одного мертвеца нужно, оказывается, немного, килограммов триста дров, во всяком случае меньше кубометра – неровно уложенных палок кривых и стволов разного диаметра. Желающие недорого «похоронить» (сжечь) мертвеца, скапливаются с ним на берегу Ганга, принеся его на бамбуковых носилках. Это я всё расскажу про простейшее сожжение; кто побогаче, сжигается официально в больших храмах для этого. Итак, недорогой покойник принесён; перетаскивают дрова, специально для того купленные (наверное, родственниками или знакомыми трупа). Дрова укладываются в особую поленницу, в верхней части кладётся труп (носилки оставляются. Они многоразовые), тело завернуто в какую-то легкую ткань. Приходит религиозный человек, окунувшись тут же в Ганге – священник или кто там это может быть, он лысый, тоже одетый в какой-то саван, таких товарищей тут много. Тем временем покойника обсыпают какими-то порошками и специями, верно чтоб лучше горел, или аромат чтоб был поприятней, и чтоб хорошо загорались дрова. Подкладывают немного хвороста-соломы. Человек в балахоне приносит длинный веник соломы с углём, поджигает, обойдя трижды вокруг покойника, тычет его в голову этим веником с дымом. Поджигается костёр, быстро загорается. Примерно сорок минут костёр горит в полную силу. Родственники (или похоронная бригада?) могут погреться, повернув руки, или спины к огоньку. Идёт дымок, запашок. Фотографировать часто запрещают, но иностранцы нарушают и то и дело снимают действо. Мне трижды запретили, несколько кадров пришлось удалить по просьбе грубоватых соседей по зрительству. Наконец, минут за сорок, тело прогорает, одновременно вокруг уже создаются новые костры. Чтоб лучше всё прогорело, и тело развалилось, ударяют по костру, поднимаются искры, скоро уже видим один лишь костёр с горящими палками и брёвнами, трупа уже не видно. Видя это, костёр начинают разбирать – никаких слёз и причитаний, всё по-деловому. Большие недогорелые брёвна поливают водой с Ганга (до него метров пять) и, обвязав частями савана, уносят на головах – ещё дымящиеся, по два-три бревнышка – работники окрестных магазинчиков, себе на обогрев. Остаются мелкие огарки, их собирают – неясно, что это, то ли обгорелые кости, то ли ещё что – это куда-то уносят, может быть потом кидают в Ганг, в другом месте. Собаки начинают рыться в костре ещё горячем, выбирать поджарки. Ребята собирают угли, наверное себе домой в печку, потом уже на месте костра – только угольница-пепел. Вот и всё, полтора часа или чуть больше, и нет человека, параллельно рядом жарят следующего или нескольких даже. Фотографии у меня все получились не страшные – дым, пепел, огонь, толпа людей, ничего стрёмного нам не было видно. Смотреть не так чтобы ужасно, -- любопытно, только дым и запах несёт неприятный, обдувает золой и пеплом.
Там же, на набережной, нам попался голый аскет, мужик с длинными волосами и бородой, совсем без всего, извалянный в погребальном пепле. Единственное, что у него было, это колокольчик, прибитый или привязанный к половому члену. Увидев нас, он встал и стал двигаться, чтобы член с колокольчиком звенели. Мы, испуганные, отошли от этого зрелища.
Вдоль всей набережной устроены гаты (храмы). Желающие официально кремировать гражданина, могут туда обращаться, наверняка это много дороже, чем просто так на бережку. Кроме этого, вдоль берега пасутся продавцы чая и еды, зазывалы в лодки покататься по Гангу, нищие-попрошайки и продавцы гашиша. Сей грех тут часто встречается и предлагается. Кроме того, есть алкогольные магазины и прочее. На ночь практически все магазины и отели закрываются на большие решетки и замки, в городе становится пусто, типа комендантского часа. Большое количество ментов, постов, загородок ментовских показывает, что в святом граде неспокойно – верно, злобствуют банды воров, грабителей или каких ещё неприличных граждан. Видно, что менты ночью перекрывают движение на многих улицах, потому и даже храмы закрыты ночью на решётки и замки.
Мы поселились в одной из гостиниц («Peace House»), среди хитросплетения улочек святого города, и принялись отсыпаться, стираться и наслаждаться городом. 500 рупий за комнату в сутки, есть горячая вода и чисто, а номер весьма большой. Поистине, контрасты одолели этот град. В первый же вечер мы побывали в двух вкусных местах – на свадьбе и в храме сикхов. Пропуском на свадьбу послужило наше белое лицо, даже три лица. Нас сочли важными гостями и все фотографировались с нами. На свадьбе все были нарядные и расфуфыренные; было двадцать пять видов разной вкусной еды. Нам подносили одни и другие вкусности и напитки (спиртного не было), все были довольны, появлялись какие-то ряженые фигуры, танцы, музыка, а жениха с невестой всё не было, и вот какой-то важный мужик (может быть отец жениха?) приехал как царь на разукрашенной лошади с специальными помощниками, одетыми под старину. Петарды, фейерверки, свет, музыка, при том что в пяти метрах, за воротами, сотни бомжей уже устраиваются на свою уличную ночёвку на каждом метре. На воротах стоит специальная охрана, поэтому внутри только очень хорошо одетые люди и мы. А мы потом постарались ретироваться, потому как позднее придёт жених и невеста и нам пришлось бы ещё двести раз фотографироваться с каждым. Сикхи, кстати, тоже имеют большую территорию, питание там тоже есть, но варят не круглосуточно, а в определённое время. Почему-то на обед и ужин к ним мало кто ходит, не знаю почему – или там имеется какой-то невидимый нами антибомж-фильтр (т.е., если ты совсем антисанитарный гражданин, то лучше не приходить вовсе – может быть так?) или же индуистам, составляющим 90% населения города, питаться сикхской едой противопоказано их религией. Гуру Нанак 500 лет назад приходил в Бенарес и вёл тут диспуты с учёными индуистами, может быть у них от этого к нему антипатия, потому и на обед не просятся.
Также в городе есть и приличные магазины, обменники, банки, есть большие территории, на которых находятся красивые пустынные садики и парки, принадлежащие разным ашрамам и сектам, есть много хорошо одетых людей (вчера мы видели и ещё одну, но очень большую свадьбу, но не стали заходить, чтобы не лопнуть), есть всё, что обычно в городе имеется. И при этом узкие миниулочки в центре, толпы коров, собак, людей, наглых обезьян, рикш и жареные покойники. И всё это пахнет. Вот это ничего себе контраст.
Так что рекомендую этот святой город тем, кто путешествует по Индии, но! Это никак не должен быть ваш первый зарубежный город. Иначе, попав в такую заграницу, какая-нибудь цивильная дамочка лет сорока, начитавшаяся про высокую индийскую духовность, понюхает тут запахи улиц, мочи, жареных мертвецов и… и наевшись пищи из местных малосанитарных тарелочек и стаканчиков, -- срочно побежит в ближайший аэропорт, чтобы улететь в Москву, Россию, СНГ или хотя бы в Гоа или в другое место, где будет чуть понятней, уютней, и её будут вновь любить соотечественники!